Приятного полёта фантазии с нашими "цок-цок" линиями! (с) Джедайт
Вечер дома... О каких элементарных вещах можно мечтать в этой жизни, оказывается! Просто посидеть дома с книжкой, поваляться на диване, болтая по телефону с друзьями и потягивая горячий чай. Вчера лепила пельмени вместе с мамой, болтала обо всем на свете, смеялась, обсыпаясь мукой, и кайфовала. Просто чувствовала, что я дома, что мне никуда не нужно спешить... Редкостное чувство спокойствия на душе...
А еще хочу однажды прийти домой, открыть почтовый ящик и вытащить из него обычное бумажное письмо! Глупо, электронные быстрее ведь, и удобочитаемее, но почему-то так хочется получить обычный конверт, вскрыть его и вытащить сложенные листы, исписанные от руки. Устроиться в тепле с чем-нибудь вкусным и читать, а за окном пусть падает снег, как вчера... Я так хочу показать тебе этот снегопад!
Ну почему каждый раз так долго?! Неужели нельзя хоть раз поторопиться и не заставлять ее ждать?!
Девушка в нетерпении постукивала по полу носком белой туфельки. Она стояла перед большим зеркалом и наматывала на палец прядь густых белых волос, выбившуюся из замысловатой прически, размышляя, то ли отправить ее обратно, то ли оставить как есть. В глубине простой рамы отражалась высокая девушка лет шестнадцати от силы, затянутая в эффектное длинное платье цвета сливочного мороженого, отделанное кипенно-белыми тончайшими кружевами. В льдисто-сапфировых глазах читалось восхищение собой. Она улыбнулась. И все-таки она красива, красива, как никто другая! Показала своему отражению язык и сделала пару шагов по комнате, кружась. Шорох ткани, шелест каскадов шелка и кружев, шуршание скользящего по белому паркету шлейфа вторили ей. Платье ей удивительно шло. Узкий лиф, оставлявший открытыми плечи и руки, рассыпался на груди каскадом кружев и льдисто-серебряной вышивки, к талии вновь становясь строгим, вторящим каждому изгибу юного тела белоснежным атласом, доходил до середины бедра и превращался в пышный водопад ткани и сверкающих, как льдинки на солнце, стразов. Светлые, почти белые волосы были убраны вверх и сколоты бесчисленными заколками с бриллиантами. Лишь длинная прядь сзади свободно падала на обнаженную спину и казалось, что шлейф юбки был продолжением этой пряди, до того точно совпадал цвет ткани и волос. Девушка сделала два стремительных шага, поклонилась, резко откинулась назад, словно в руках невидимого партнера по танцу, и почувствовала под своей талией твердую руку, в то время как насмешливый голос пропел ей в маленькое ушко:
- Королева, королева, ну разве вам пристало в нетерпении метаться по покоям?
- Ну наконец-то! Сколько можно ждать?! – в притворном гневе она топнула ножкой по паркету и высвободилась из его объятий.
- Сядьте, - повелительно сказал мужчина и она с размаху опустилась на пуф у зеркала, безжалостно сминая складки шлейфа и рассматривая гостя сквозь длинные ресницы со сверкающими снежинками. Ну почему, если она Королева, она не может выйти в свет сама, без него? Почему именно он решает, когда наступает ее время?..
Высокий, с жесткими правильными чертами лица, изящный и обманчиво-мягкий, одетый во все белое: белый камзол, белая рубашка с кружевными манжетами и воротником, до того белыми, что кружево отливает сиреневым, белые бархатные бриджи, заправленные в белые замшевые сапоги, белый бархатный плащ, сколотый у горла застежкой с льдисто-голубым топазом. Цвет камня удивительно совпадает с цветом его глаз – что драгоценность, что взгляд - одинаково холодные и безразличные ко всему. Он опустил на туалетный столик перед девушкой белый футляр для драгоценностей и открыл его. Жесткая улыбка тронула углы его губ, когда он аккуратно надел поверх ее прически ажурную серебряную диадему, а тонкую шейку охватила цепочка с сапфиром, холодя обнаженную кожу, но девушка не чувствовала холода. Ей не терпелось поскорее покинуть свои покои. Мужчина знал это, он видел это сотни раз: она всегда возрождалась юной шестнадцатилетней девушкой, сгорающий от желания поскорее увидеть свои владения, к концу царствования превращаясь в зрелую женщину, а он всегда захлопывал крышку ее ледяного гроба перед тем, как удалиться в свои владения.
Она встала, белый плащ лег ей на плечи, и Повелитель Полночных ветров подал ей руку...
- Идемте, Королева, нас уже ждут...
Он вывел ее в бальный зал, пустой, но зрители им и не были нужны... Красивая, завораживающая музыка стала чуть громче, а пара в белом кружилась по ледяному паркету и с каждой фигурой со шлейфа платья и с плащей слетали белые блестки, сверкающим и переливчатым ковром устилали пол. Зал исчезал, таял на глазах и уже через какое-то время они танцевали в воздухе, высоко в небе, а где-то внизу снеговые стразы с их одежд устилали землю...
Всмотрись в снег, падающий в конусе света от фонаря, видишь, как кружатся снежинки? Если пристально вглядеться, то в глубине можно увидеть отражение, как высоко вверху танцуют вальс в белом Королева зимы и Повелитель Полночных ветров... Властители земли на следующие месяцы...
P.S. Пауночны(бел.) - северный
А еще хочу однажды прийти домой, открыть почтовый ящик и вытащить из него обычное бумажное письмо! Глупо, электронные быстрее ведь, и удобочитаемее, но почему-то так хочется получить обычный конверт, вскрыть его и вытащить сложенные листы, исписанные от руки. Устроиться в тепле с чем-нибудь вкусным и читать, а за окном пусть падает снег, как вчера... Я так хочу показать тебе этот снегопад!
Ну почему каждый раз так долго?! Неужели нельзя хоть раз поторопиться и не заставлять ее ждать?!
Девушка в нетерпении постукивала по полу носком белой туфельки. Она стояла перед большим зеркалом и наматывала на палец прядь густых белых волос, выбившуюся из замысловатой прически, размышляя, то ли отправить ее обратно, то ли оставить как есть. В глубине простой рамы отражалась высокая девушка лет шестнадцати от силы, затянутая в эффектное длинное платье цвета сливочного мороженого, отделанное кипенно-белыми тончайшими кружевами. В льдисто-сапфировых глазах читалось восхищение собой. Она улыбнулась. И все-таки она красива, красива, как никто другая! Показала своему отражению язык и сделала пару шагов по комнате, кружась. Шорох ткани, шелест каскадов шелка и кружев, шуршание скользящего по белому паркету шлейфа вторили ей. Платье ей удивительно шло. Узкий лиф, оставлявший открытыми плечи и руки, рассыпался на груди каскадом кружев и льдисто-серебряной вышивки, к талии вновь становясь строгим, вторящим каждому изгибу юного тела белоснежным атласом, доходил до середины бедра и превращался в пышный водопад ткани и сверкающих, как льдинки на солнце, стразов. Светлые, почти белые волосы были убраны вверх и сколоты бесчисленными заколками с бриллиантами. Лишь длинная прядь сзади свободно падала на обнаженную спину и казалось, что шлейф юбки был продолжением этой пряди, до того точно совпадал цвет ткани и волос. Девушка сделала два стремительных шага, поклонилась, резко откинулась назад, словно в руках невидимого партнера по танцу, и почувствовала под своей талией твердую руку, в то время как насмешливый голос пропел ей в маленькое ушко:
- Королева, королева, ну разве вам пристало в нетерпении метаться по покоям?
- Ну наконец-то! Сколько можно ждать?! – в притворном гневе она топнула ножкой по паркету и высвободилась из его объятий.
- Сядьте, - повелительно сказал мужчина и она с размаху опустилась на пуф у зеркала, безжалостно сминая складки шлейфа и рассматривая гостя сквозь длинные ресницы со сверкающими снежинками. Ну почему, если она Королева, она не может выйти в свет сама, без него? Почему именно он решает, когда наступает ее время?..
Высокий, с жесткими правильными чертами лица, изящный и обманчиво-мягкий, одетый во все белое: белый камзол, белая рубашка с кружевными манжетами и воротником, до того белыми, что кружево отливает сиреневым, белые бархатные бриджи, заправленные в белые замшевые сапоги, белый бархатный плащ, сколотый у горла застежкой с льдисто-голубым топазом. Цвет камня удивительно совпадает с цветом его глаз – что драгоценность, что взгляд - одинаково холодные и безразличные ко всему. Он опустил на туалетный столик перед девушкой белый футляр для драгоценностей и открыл его. Жесткая улыбка тронула углы его губ, когда он аккуратно надел поверх ее прически ажурную серебряную диадему, а тонкую шейку охватила цепочка с сапфиром, холодя обнаженную кожу, но девушка не чувствовала холода. Ей не терпелось поскорее покинуть свои покои. Мужчина знал это, он видел это сотни раз: она всегда возрождалась юной шестнадцатилетней девушкой, сгорающий от желания поскорее увидеть свои владения, к концу царствования превращаясь в зрелую женщину, а он всегда захлопывал крышку ее ледяного гроба перед тем, как удалиться в свои владения.
Она встала, белый плащ лег ей на плечи, и Повелитель Полночных ветров подал ей руку...
- Идемте, Королева, нас уже ждут...
Он вывел ее в бальный зал, пустой, но зрители им и не были нужны... Красивая, завораживающая музыка стала чуть громче, а пара в белом кружилась по ледяному паркету и с каждой фигурой со шлейфа платья и с плащей слетали белые блестки, сверкающим и переливчатым ковром устилали пол. Зал исчезал, таял на глазах и уже через какое-то время они танцевали в воздухе, высоко в небе, а где-то внизу снеговые стразы с их одежд устилали землю...
Всмотрись в снег, падающий в конусе света от фонаря, видишь, как кружатся снежинки? Если пристально вглядеться, то в глубине можно увидеть отражение, как высоко вверху танцуют вальс в белом Королева зимы и Повелитель Полночных ветров... Властители земли на следующие месяцы...
P.S. Пауночны(бел.) - северный
-
-
27.11.2005 в 02:48-
-
27.11.2005 в 12:28-
-
27.11.2005 в 23:49-
-
28.11.2005 в 00:20-
-
28.11.2005 в 00:27-
-
28.11.2005 в 00:32-
-
28.11.2005 в 00:43