Мне очень понравился фильм. Гораздо больше второй и первых частей. Он зрелый, это уже не фильм про драку подростков на арене, а большая политика, в которую оказываются вовлечены все, вне зависимости от того, хотят они этого или нет. Устройство революции и на ее фоне — весь ужас осознания, во что она ввязалась, который накрывает Китнисс в сцене бомбежки госпиталя, когда до нее доходит, и в как бы разбитой на две части сцене с дорогой костей в Дистрикте 12: первый раз, когда Китнисс на нее смотрит, но не может понять, что и почему, и второй раз, когда Гейл рассказывает, что это было. Операторская работа хороша, она ровная, и в фильме много дальних планов, и даже снятые вблизи на совещаниях люди не кажутся говорящими головами.
читать дальшеМне нравится Плутарх, он рассматривает восстание как рекламную кампанию, у него есть четкий план, которого он придерживается, это лучший режиссер той ситуации, которого можно желать. И если Койн мыслит больше типа военными категориями, то Плутарх мыслит именно пиар-стратегиями и концептами и понимает, что Койн может до скончания веков сидеть на полных боеголовок складах, но пока о ней не говорят — ей войну никогда не выиграть.
Мне понравилась сцена, где во время бомбежки Койн решает, контратаковать или затаиться, и тут видно, что она давно — если не никогда — не была в настоящем бою, и какова цена незнания противником твоих позиций. Джулианна Мур очень убедительна в те мгновения, когда до нее доходит, что она сама их только что выдала.
Крессида в изображении Натали Дормер эффектна внешне, но она просто есть, она даже не играет. Она здесь — всего лишь голос, который заставляет Китнисс говорит на камеру. "Расскажи, что ты чувствуешь", "Расскажи, что значат белые розы". Своеобразным кривым зеркалом, как Крессида для Китнисс, выступает Цезарь для Пита, но у него получается хуже, ему приходится давать развернутый комментарий к ситуации, а давать страшно, вдруг не то получится на выходе, и вот эта нервозность Цезаря очень ощутима в интервью.
Хэймитч, даже в трезвом виде, умудряется разрядить обстановку ("здесь же не было ничего важного?"), а Эффи очаровательна и эффектна даже без своих нарядов и косметики. Она жертва моды до мозга костей: "пришлось вспомнить, что такое тюрбан", и добавляет, что так и входит обратно в моду всякое старье, глядишь, и демократия тоже войдет. Но при этом она искренне заботится о Китнисс, по-своему, как умеет, но заботится.
У кого-то я читала, что из всех героев наименее убедительным получился в этом фильме Пит, но я бы не сказала. Синяки проступают под тональным кремом во время интервью, видно, как у него дрожат губы, а уж сцена их встречи с Китнисс в госпитале вышла просто отличная. Неожиданная, пугающая по началу, и очень эмоциональная. Да, экшена в этом фильме мало по сравнению с предыдущими, но вот эта сцена с лихвой отрабатывает за весь фильм. И Лоуренс, оказывается, умеет отлично играть глазами, когда в конце Китнисс временно не могла разговаривать.
Мне понравилась развертка характера Китнисс, ее переход от первого кошмара, когда все, о чем она могла думать, — это то, что они не спасли Пита, что она тут, а он остался там и неизвестно, что с ним сделают, — к тому, как она постепенно начинает смотреть вокруг и видеть происходящее. В сцене, когда она прилетает в Дистрикт 12 и видит разрушенный город и контрастом с руинами — нетронутую Деревню победителей, где даже ее куртка висит в прихожей. Сцена с дорогой костей, бомбежка госпиталя (наивное детское "там же только госпиталь, что там бомбить?" сменяется взрослым "да, так можно, но в ответ за это вы сгорите вместе с нами, если сгорим мы"), сцена, когда она вынуждена сидеть в командном пункте и волноваться, сможет ли ударная группа вытащить Пита и получится ли у Бити, и то, как ее накрывает истерикой осознания "Я потеряла их обоих!"
Гейл в данном фильме получился персонажем группы поддержки, а Прим — голосом совести Китнисс, когда в сцене с котом отвечает той "Что, надо было его бросить? И как бы я тогда жила?!". Вот это - удар наотмашь для Китнисс, ее никто не обвиняет вслух, но внутри она считает, что она должна была остаться и вытащить Пита, и неважно, что она не могла этого сделать физически.
Но в целом, игры вышли с арены в реальность и восстание, и в финальной сцене в госпитале, когда Китнисс стоит у стекла и смотрит, у нее в глазах полностью отражается то, как рушится еще раз ее жизнь. Ведь назад пути уже, пламя разгорелось...2 года назад я
была не права: смотреть 2 часа фильм ни капельки не скучно.