Мы куда-то едем... Дорога идет вдоль побережья, и буквально в паре метров от ограждения слева от нас сверкает и переливается в лучах солнца вода залива. Не знаю, где мы сейчас. Это не Америка, потому что ее не люблю я, но и не Европа, потому что ее не любишь ты. Япония? Не знаю. Но машина у нас точно западная - руль слева. И ведешь ты. А я сижу на пассажирском сидении и любуюсь твоим профилем. Как же ты красив, особенно сейчас, в лучах закатанного солнца. Вишневые волосы неровными прядями рассыпались по плечам, их треплет встречный ветер. Знаю, знаю, скажи я это вслух, ты опять фыркнешь и ледяным тоном поправишь, что они не вишневые, они красные. Ты тихо ругаешься сквозь зубы и выворачиваешь руль, вписывая машину в крутой поворот, так быстро, что я не успеваю даже испугаться. Хотя... на самом деле я даже не знаю, есть ли у тебя права. Но самое смешное – то, что мне все равно. Наверное, я доверяю тебе...
Ты резко тормозишь и я практически лечу вперед, в ветровое стекло, но в последний момент упираюсь руками в крышку бардачка и лоб остается цел. Ругаюсь, потому что берегу запястья, и недовольно спрашиваю, чего мы остановились. Ты не удостаиваешь меня ответом, а просто открываешь свою дверь, выпрыгиваешь из машины и идешь вперед, туда, где виднеется полицейский кордон. Я смотрю на тебя. Знаешь, я никогда не перестану любоваться тобой, твоей гибкостью и грациозностью движений...
Ладно, раз ты не хочешь мне говорить, придется выяснять самостоятельно. Тоже выхожу из машины. Нагретый солнцем асфальт автострады греет ступни. Ах да, ты так внезапно вытащил меня из дома, что времени хватило лишь накинуть рубашку, об обуви пришлось забыть. Не слишком удобно, конечно, но... Я смотрю, как ты мрачно разговариваешь с офицером полиции – скорее всего, проезд закрыт. Черт, а ступни-то припекает! Зато в паре метров от меня плещутся волны. Стремительно перепрыгиваю через ограждение и вхожу в прохладную воду... Волны ласково облизывают щиколотки...
- Все? Мы можем ехать? – твой голос возвращает в реальность.
Я нехотя встаю с полосы песка, отряхиваюсь – жду пояснений. Но их нет. Ты молча садишься в машину, ждешь, пока сяду я, потом поворачиваешь ключ в замке зажигания и осторожно выезжаешь на встречную. Мы минуем полицейских, желтые ленты ограждения и вновь оказываемся на своей полосе автострады. И лишь в последнюю минуту я поворачиваю голову – и успеваю заметить почти черный на фоне закатного неба силуэт машины, уткнувшейся носом в ограждение. Смятый капот, изломанные линии, плавные даже сейчас – явно спортивная и дорогая модель. Двухместная. Внезапно меня охватывает озноб – почему-то мне кажется, что она была белой... Я украдкой смотрю на тебя. Красивые глаза чуть прищурены, руки уверено лежат на руле, а в углах губ притаился намек на улыбку... Такого ведь не будет?.. Только не с нами, только не сейчас...


Я редко плачу над литературой. Над фильмами - да, бывает, но над "писательскими трудами" (в кавычках не от иронии, а потому что речь не о книге) это случается очень не часто. А на днях плакала. Взахлеб. Ведь на самом деле это страшно - помнить все, но забыть человека, которого... любил. И не успеть сказать то, что следовало бы.
Похоронить боль памяти - фик, НЦшный, по Вайссам.